Персонажи игры  |  Историческая справка  |  Словарик  |  Календарь I

675 год от основания Рима, 6 - й день до Нон квинтилия   Лицо бывшего диктатора уже не выражало той несокрушимости и решительности, с которой он некогда велел своим солдатам штурмовать стены великого детища Ромула, а после казнил своих соотечественников, зачастую бывших друзей, вставших на сторону Гая Мария. Братоубийственная война и последовавший за ней террор остались в прошлом. Луций Корнелий Сулла не сжимал напряженно губ и не искал пронзительным взглядом в лицах окружавших его соратников малейшей тени возможной измены. Усталость, болезнь и разочарование пригасили огонь ярости, однако не уничтожили ненависти и презрения. - Жалкие твари, - процедил Сулла, - они еще будут благодарны мне, что я уничтожил смуту и сохранил ценой моря италийской крови идеалы республики. Что они понимают в справедливости мироустройства? Для них цель бытия – наслаждения. Когда-нибудь они промотают в роскоши то, что наши предки добыли на полях битв во всем мире. Им нужен жесткий властитель – только тогда они смогут не опасаться за судьбу своих несметных состояний, которым они обязаны героям-предкам. Я выполнил свою неблагодарную миссию, рискуя навеки остаться в истории мрачным тираном. Я удалился, отдав им право распоряжаться государством по древним законам. И что теперь? Какие мысли роятся в этих ничтожных умишках? Что ты думаешь, Публий Цетег? - Они просто люди. Лишь богам под силу переделать их природу. Но боги бездействуют. Когда-то они были противниками. Публий Корнелий Цетег, бывший марианец, девять лет тому назад приговоренный Суллой к смертной казни, уже давно находился в числе его сторонников, сумев добиться огромного влияния на политическую жизнь Рима. Прагматизм, граничащий с цинизмом, и осторожность в словах и действиях вовсе не были признаком трусости, а лишь служили верным оружием в борьбе за выживание. - Я понял, о чем ты в действительности спрашиваешь меня, Луций Корнелий! – неожиданно резко и прямо сказал он бывшему консулу и диктатору, добровольно сложившему с себя все официальные полномочия. – Тебя волнуют свободные консульские выборы и слухи о возможном введении в Сенат сторонников наших «новых испанцев»? Сулла усмехнулся: - От твоей проницательности невозможно скрыться. Только скажу тебе более: меня волнуют не столько «новые испанцы» вообще, сколько конкретно Луций Фабий. У меня есть серьезные основания полагать, что изгнание не мешает ему с помощью своих тайных друзей в Риме добиваться благосклонности к нему Сената. Прозвучавшее из уст Суллы имя бывшего квестора Луция Фабия, два года тому назад, не без усилий «доброжелателей», внесенное в проскрипции, произвело впечатление на Цетега, и ему стоило некоторых усилий скрыть это. - Да, - задумчиво произнес он, - я слышал о подобной вероятности. Однако известные мне факты не позволяют утверждать, что это действительно так. Я же не могу усомниться в твоих источниках, а посему мне не остается ничего иного, как, пренебрегая своими прежними каналами, поискать новые и добиться наиболее полных сведений о влиянии Луция Фабия в Риме. - Я рассчитываю на тебя, - коротко заключил Сулла.

II

4 - й день до Ид секстилия   Вечер в доме Гордиана Фидената лишь начался, но ни у кого из присутствующих не было ни малейшего сомнения, что он не принесет радости, несмотря на все усилия гостеприимного хозяина. Ни веселая музыка, ни обилие вина, ни красота юных прислужниц, ни даже бравые ребята Квинта Навтия, предлагавшие гостям потехи ради потягаться с ними силой, не могли развеять мрачной и тягостной атмосферы и прогнать всеобщую тревогу. Прошло уже довольно времени с тех пор, как утонул Клелий Ланат, но по городу по-преднему ходили странные слухи, будто бы его смерть была насильственной. Разговоры об этой странной кончине по популярности соперничали только с модной в этом сезоне темой испанского заговора. И лишь Гней Максим Корнут, племянник покойного Статилия Вара, пребывал в игривом расположении духа и, потягивая вино из золоченого кубка, не прекращал болтовни. Гордиан Фиденат, внимательно вслушивавшийся в беседу, отвлекся и только теперь обратил внимание на робкого молодого человека, уже давно стоявшего посреди пиршества и ждавшего приглашения. - Марк Папирий! – воскликнул радушный хозяин. – Отчего же ты стоишь? Проходи, не бойся! Присоединяйся к нашему скромному ужину. Юноша высказал традиционное приветствие хозяину и гостям, после чего стал внимательно осматриваться в поисках свободного места у стола. Этим замешательством воспользовался Луций. - Марк! Не стесняйся, проходи сюда! Есть, о чем поговорить. Возле Луция Структа действительно находилось свободное ложе, но оно предполагалось для его будущего тестя Нумана Валерия Руфа, который почему-то задерживался. Пока юноша пробирался к предложенному месту, Луций успел шепнуть Максиму, что Марк Приск, клиент покойного Клелия Ланата, вхожий в его дом, обещал выяснить подробности смерти своего патрона. - Ты что-то узнал, Марк? – начал без предисловий Луций. Юноша замялся. - Пока очень мало, Луций. Ты же знаешь, что в доме Ланата сейчас происходят большие перемены. Пассия, вернее Клелия… советую не называть ее старым именем, она очень ругается… затеяла полное переустройство в особняке. С утра до вечера по дому носят какие-то вещи, что-то красят, штукатурят, все ломают и делают заново. Мне милостиво поручили заниматься бумагами покойного, но в них такой беспорядок, что я пока ничего понять не могу. Странно это, ведь Ланат всегда был очень аккуратен в ведении своих дел. - Ладно, Марк, а удалось ли тебе узнать что-то про двух слуг, которые почему-то не смогли вытащить Ланата из реки? - Только то, что Па… Клелия их кому-то продала. От неожиданности присутствующие одновременно приподнялись с ложа. - Я пытался ее спросить, кому, - продолжал Марк Приск, - но она очень резко ответила мне, что это не мое дело. Ах, если бы вы знали, что происходит сейчас в доме Клелия Ланата! Вся его фамилия стонет от этой самодурки-наследницы. Я даже удивляюсь, как так можно, она же сама… - Наследница? – заинтересовался Максим Корнут. - Пассия, бывшая рабыня Клелия Ланата, - объяснил Луций Структ. - Мы все ее хорошо знали, он с ней жил очень давно, но свободу не давал. Удержать хотел. Говорил, что она сразу бросит его, уйдет к другому. Любил видно сильно и ревновал. По завещанию же она не только становилась свободной, но и получала в наследство все состояние. Максим Корнут схватил кубок вина и мгновенно осушил его. - Луций, Марк! Вы понимаете, что эта самая Пассия… или как там ее… была более всего заинтересована в смерти Клелия Ланата! - В любом случае, - вновь встряла в разговор Лукреция, - мы должны уважать выбор нашего друга, тем более покойного. Кстати, знаете, почему до сих пор еще нет Преции? Она собиралась зайти в дом Ланата за Клелией Пассией, чтобы пригласить ее на наш пир. Будто бы в подтверждение слов матроны в тот же миг обе упомянутые дамы появились в пиршественном зале. Наследница Ланата была не просто хороша, она была ослепительно красива, хотя некоторый избыток роскоши в ущерб вкусу в ее облике все же присутствовал. - Друзья, - объявила громко Преция Равилла, - давайте поприветствуем в нашем кругу Клелию, которую так любил наш несчастный покойный друг. Надеюсь, здесь нет людей, подвластных предрассудкам? Максим Корнут вскочил со своего места и, демонстрируя изящные манеры, кинулся к наследнице, дабы проводить ее к столу. - Какие могут быть предрассудки, когда мы видим столь очаровательную женщину! Однако всеобщее внимание, направленное на прекрасную Пассию, внезапно было перенесено на нового гостя, появившегося в зале. Завсегдатай пиров у Фидената патриций Нуман Валерий Руф был явно чем-то чрезвычайно взволнован. Поприветствовав собравшихся, он едва кивнул Гордиану Фиденату, предлагавшему присоединиться к пиру на единственном свободном ложе – рядом с Прокулом Эггием Рутилом, и вовсе не удостоил вниманием своих будущих родственников Луция и Тита Структов. Лицо Руфа было напряжено, и этого не могли не заметить гости и хозяин. - Простите, друзья мои, - громко заявил Нуман Валерий, - я прибыл сюда лишь потому, что так требовала наша устоявшаяся традиция. Вы ждали меня. Однако я вынужден не только немедленно удалиться, но и срочно покинуть Рим. Я отправляюсь к себе в имение вместе со своими детьми, и я прошу вас некоторое время не навещать меня там. - А как же Валерия? – попытался вставить Луций. - Ничего, переживешь! – холодно ответил патриций и направился к выходу. В дверях он остановился и, резко обернувшись, вновь обратился к собравшимся: - Простите, друзья. Я подумал, что мне все-таки следует вам это сказать и объяснить причину моего внезапного отъезда. Сегодня мне сообщили, что следующей жертвой должен стать именно я. Прощайте.

Условные обозначения 1. Дом Публия Корнелия Цетега 2. Дом Тиберия Статилия Вара, а ныне Гнея Максима Корнута 3. Дом Мания Гордиана Фидената 4. Дом Секста Клелия Ланата, а ныне Клелии Пассии 5. Дом Прокула Эггия Рутила 6. Дом Кесона Юния Цикурина 7. Дом Нумана Валерия Руфа 8. Дом Публия Цетега-старшего 9. Дом Лукреции Ветурии 10. Дом Преции Равиллы 11. Дом Тита Сергия Структа 12. Квартира Гая Марцеллы Памфила 13. Квартира Квинта Навтия Феликса 14. Квартира Марка Папирия Приска 15. Строящаяся инсула Статилия Вара 16. Таверна и дом Лицинии

ПЕРСОНАЖИ ИГРЫ Публий Корнелий Цетег Знатное и влиятельное в Риме лицо, весьма искушенное в политической борьбе и интригах. Девять лет назад, сторонник Гая Мария, он был обвинен Луцием Суллой в государственной измене. В результате вынужден был бежать из Рима и несколько лет скрывался в Африке. Затем он неожиданно порвал с марианцами и перешел на сторону Суллы, что позволило ему вернуться в Рим. Известен в истории как "серый кардинал" в римской политике эпохи поздней республики. Дорис Младший сын кормилицы Публия Цетега и личного слуги его отца. С детских лет служит своему хозяину и даже сопровождал его в изгнанье. Публий Цетег доверяет ему, хотя позволяет далеко не всё. Знакомые Цетега считают, что Дорис для раба излишне самоуверен и даже несколько избалован. В действительности он просто ценит свой ум и находчивость, которые не раз помогали ему в жизни. Филипп Старший брат Дориса. Принадлежит отцу Публия Цетега. Считает себя ответственным за младшего брата, так и норовящего впутаться в какую-то передрягу. И пусть он менее сообразителен, чем Дорис, зато более разумен, осторожен и надежен. Марк Папирий Приск Клиент покойного Секста Клелия Ланата. Молодой провинциал родом из Гнации, прибывший в Рим около трех лет тому назад, чтобы поступить на службу к влиятельному лицу, а также заняться юридической практикой. Живет в маленькой квартирке в центре города. После гибели Клелия Ланата продолжает вести дела у его наследницы Клелии Пассии. Также за небольшое вознаграждение оказывает правовую помощь мелким ремесленникам и торговцам. Клелия Пассия Бывшая рабыня Секста Клелия Ланата, его любимая женщина, получившая в наследство все его огромное состояние. Жила в доме Ланата около шести лет и пользовалась многими привилегиями. Знакомые оценивают ее как своенравную красавицу с не по годам жестким и волевым характером, однако вызывающую расположение и симпатию. Преция Равилла искренне считала ее своей подругой даже в то время, когда она еще была рабыней. Прокул Эггий Рутил Амбициозный, но в то же время предельно осторожный начинающий политик, стремящийся продемонстрировать свою лояльность власти. Недавно вступил в борьбу за освободившийся пост квестора, который при благоприятном стечении обстоятельств откроет ему путь в Сенат. В этой борьбе он соперничает с Валерием Руфом, что, однако, не мешает обоим оставаться добрыми знакомыми, регулярно встречающимися на пирах у Гордиана Фидената. Маний Гордиан Фиденат Состоятельный римлянин, светский и общительный человек, устроитель пиров, на которые каждую декаду, на слеующий день после скачек в Большом Цирке, приглашает своих друзей. Заядлый игрок, любитель цирковых бегов и гладиаторских боев, он тратит много денег на поддержку этих массовых зрелищ. Именно поэтому в его дом вхож и Юний Цикурин, господин "белой партии", и Навтий Феликс, бывший гладиатор, а ныне наставник в гладиаторской школе. Тит Сергий Структ Типичный римлянин, не слишком богатый и не слишком влиятельный, но интересующийся политикой и посещающий пиры у Гордиана Фидената. Имеет взрослого сына, который доставляет ему немало забот, особенно своими завышенными потребностями. Увлекается цирковыми скачками. Луций Сергий Структ Сын Тита Сергия Структа. Молодой человек, стремящийся завоевать симпатии и дружбу своих богатых сверстников, а потому постоянно нуждающийся в деньгах. Своей главной проблемой считает излишнюю расчетливость отца, дающего ему слишком мало средств для ведения светской жизни. Вот уже несколько месяцев сватается к Валерии, дочери Валерия Руфа, ожидая обещанной помолвки. Виталий Раб Тита Сергия Структа, живет в его доме около года. Старательный и преданный, однако в своем рвении зачастую не знает меры. Не раз его усердие приносило больше вреда, чем пользы. Гай Марцелла Памфил Выходец из бедной плебейской семьи с греческими корнями, талантливый врач, сумевший сделать удачную профессиональную карьеру. Живет в богатом районе Риме, где имеет практику. Много работает и пользуется уважением, никогда не отказывает во врачебной помощи. Его пациентами являются практически все завсегдатаи пиров Гордиана Фидената, сам Публий Цетег, а также их домочадцы и слуги. Квинт Навтий Феликс Бывший гладиатор, освобожденный три года назад и ставший наставником в гладиаторской школе Квинта Навтия Вета. Сумел заработать денег, попробовав себя в качестве ланисты. Планирует создать свою собственную гладиаторскую школу. Пользуется поддержкой Гордиана Фидената и приводит на его пиры своих бойцов демонстрировать гостям искусство единоборств. Преция Равилла Молодая общительная особа, стремящаяся быть в курсе всех последних римских новостей. Более трех лет тому назад развелась с мужем, который вскоре после этого вынужден был бежать от преследований Суллы куда-то за пределы италийских земель. Преция часто бывает в домах многих влиятельных лиц, и считается, что благодаря своим связям она может уладить многие дела. Поддерживает Эггия Рутила в его стремлении занять пост квестора. Оливия Рабыня Преции Равиллы. Серьезная и смышленая девица, пользующаяся доверием своей хозяйки. При этом не лишена привлекательности.